Эдуард Шим
Ленинградская весна
В Ленинград пришли первая послевоенная весна. Однажды я шёл с завода домой. Долгий закат дымил над городом. Только что прошумел дождь, ещё бренчали капли, падая с карнизов, и синие лужи на мостовых курились паром.
Я вспомнил, как вернулся в Ленинград перед концом войны и не узнал его: пустынными и мёртвыми казались улицы, ни один фонарь не горел, не светились окна; на месте газонов и цветников чернела голая земля, разбитая на крохотные кривые грядки; прошлогодние листья скреблись и шуршали по дорожкам перекопанных городских садов...
Я шёл медленно, подставляя лицо под капли и улыбаясь собственным мыслям. В ту первую после войны весну у нас было много работы; мы отстаивали по полторы-две смены и ходили злые, невыспавшиеся. А теперь вот горячка кончилась, и можно будет отдохнуть и даже по вечерам поездить за город.
Навстречу мне попалась женщина. Она несла букет расцветающей желтоватой черёмухи. Я не успел посторониться, и шершавые мягкие листья задели меня по лицу. На миг я ощутил полузабытый запах — такой свежий, холодящий, словно бы от сосульки, положенной на язык.
И неожиданно я встретил её. Старая, раскидистая, она росла в конце тихой улочки, доставая третьи этажи. Издали казалось, будто чистое летнее облако опустилось между домов.
Подойдя, я остановился у склонённых веток. Кисти крупных цветов качались над самой головой. Их можно было трогать руками. Их можно было сорвать.
Я протянул руку. Эти цветы уже сегодня будут стоять у меня дома...
Надламываясь, ветка громко хрустнула. Я торопливо сунул её за спину. Постукивая палкой, к черёмухе подходил сутулый, худой старик. Сняв шляпу, он прислонился к стволу и словно задремал. Мне было слышно, как он дышит, - по-старчески посапывая.
Я отодвинулся и тут заметил ещё двух человек. Они стояли, прижавшись друг к другу, молоденький парень и девушка. Ни меня, ни старика они не замечали.
И ещё я увидел окна. Настежь распахнутые окна в соседних домах. Казалось, дома тоже дышали, жадно и глубоко...
Я представил себе тех, кто живёт на этой улице, и подумал: как удалось им сохранить черёмуху? Не со слов - сам знаю: страшной блокадной зимой, когда в комнатах застывает вода, и садится на стенках иней, чем не пожертвуешь ради крохи тепла, ради слабенького пламени в печурке? А огромное старое дерево — уцелело. Не в саду, не в парке — прямо на улице, никем не охраняемое... Неужто на пороге смерти своей заботились люди о красоте и ждали вот такой весны?
Приложенные файлы
